Историк и публицист, автор книги «Как оболгали великую историю нашей страны» Дмитрий Зыкин, отвечая на вопросы редактора газеты «Монархист» Михаила Кулыбина, опровергает ряд устоявшихся мифов о Русско-японской войне 1904-1905 годов.

Уже многие десятилетия быmyem версия о развязывании Русско-японской войны Россией. Будто бы Царской власти нужна была «ма­ленькая, но победоносная война» (сло­ва приписывают главе МВД Империи В.Плеве), чтобы отвлечь население от «реальных проблем в стране». Что вы об этом думаете?

• Откуда вообще известно, что Плеве говорил о маленькой победо­носной войне? Из мемуаров его злей­шего врага — графа Витте. Там есть рассказ о беседе Куропаткина с Плеве, во время которого министр внутрен­них дел и произнес свою фразу. Од­нако эти воспоминания вышли в свет через много лет после смерти и Витте, и Плеве. Соответственно сам Плеве не мог ни подтвердить, ни опровергнуть написанное в этих мемуарах.

На самом деле вопрос о войне с Японией встал на повестку дня еще весной 1895 года. 30 марта по этому поводу в МИДе России состоялось особое совещание, и вот что говорили его участники.

Главный начальник Российского флота и морского ведомства Великий Князь Алексей Александрович зая­вил: «Необходимо сохранить хорошие отношения с Японией, так как она является сильной морской державой. Действуя против Японии, мы наживем в лице ее вечного и притом сильного врага на Дальнем Востоке и заставим японцев силою обстоятельств быть за­одно с англичанами».

Это мнение поддержал начальник Главного штаба генерал-адъютант Н. Н. Обручев: «Для нас в высшей степени важно, что нам пришлось бы воевать за десять тысяч верст с культурной стра­ной, имеющей 40 миллионов населения и развитую промышленность. Впуты­ваться же ныне в войну, на которую нас будут, вероятно, наталкивать европей­ские державы, было бы для нас вели­чайшим бедствием». А вот точка зрения министра финансов С. Ю. Витте: «Вой­на чрезвычайно нежелательна, но если требования Японии будут существенно угрожать нашему спокойствию, нам выгодно решиться на войну теперь, ибо иначе России придется в будущем нести гораздо большие жертвы».

Не видно и следа недооценки про­тивника. Напротив, Японию ставят очень высоко, признавая силу ее флота и экономики. А желания «маленькой победоносной войны» не наблюдается.

— До сих пор в умах обывателя царит представление о том, что Русско-японская война велась не для защиты национальных интересов России, а ради прибылей некой группы лиц, связанных с «темными силами» вокруг Царской семьи.

— Я так понимаю, вы намекаете на бесконечные рассказы о «Безобразовской клике» якобы имевшей целью эксплуатацию естественных богатств Кореи и Маньчжурии. Даже по мне­нию сторонников этой версии, «кли­ка» сформировалась в 1898 году, а как я уже говорил выше, вопросы войны с Японией серьезно рассматривались гораздо раньше.

Зачем же Россия вообще полезла в Южную Маньчжурию? Ответ изве­стен: чтобы встретиться с Японией в Южной Маньчжурии, а не на Амуре. Чтобы воевать с японской армией у Порт-Артура, а не около Владивосто­ка или Хабаровска.

Япония, как молодая промышлен­ная держава, новый сильный военный игрок, вела агрессивную политику в регионе, причем продолжалось это и дальше, почти всю первую половину XX века.

Вот, что писал в 1902 году генерал-адъютант Куропаткин главе россий­ского МИД Ламздорфу: «Планы го­сподства над большею частью Азии, планы взять в свои руки судьбы 450 миллионов людей, создать мощные армии и дать отпор Европе — волнуют массу японцев». Последующая реаль­ная история подтвердила написанное.

С учетом этого, намерение Россий­ской Империи обосноваться в Мань­чжурии и распространить свое влияние на Корею, отнюдь не назовешь безот­ветственным поступком, безусловно от­вечающим интересам России и принци­пам государственной обороны.

Планы Петербурга столкнулись с жесткой позицией Токио, и две дер­жавы вступили в долгие и трудные переговоры. Япония в числе прочего потребовала от России признать пре­обладающие интересы Японии в Ко­рее, а со своей стороны соглашалась признать интересы России в Мань­чжурии, но только в том, что касается железнодорожных предприятий. Как видим, эти предложения имели неравный характер. Петербург, уступая в корейском вопросе, выдвинул тре­бование взять взаимные обязательства не пользоваться никакой частью корейской территории для страте­гических целей, и считать часть по­луострова к северу от 39-й параллели, нейтральной полосой в которую ни одна из договаривающихся сторон не должна вводить войск. Согласитесь, ничего особенного в предложениях Петербурга не было. Если Япония не собирается превращать Корею в базу для дальнейшей антироссийской агрессии, то почему же отказывается от идеи нейтральной зоны?

По ходу переговоров тон японской стороны становился все более дерзким и постепенно принял почти ультима­тивный характер. Стало ясно, что в То­кио взяли курс на развязывание войны, и только лишь ищут предлога. В конце концов, Япония прервала переговоры и без объявления войны атаковала рус­скую эскадру у Порт-Артура. С тех пор прошло более века, но даже сейчас не Японию, а Россию обвиняют в агрес­сивных действиях, безответственно­сти, авантюризме и т.п.

• Считается, что русские войска терпели одно разгромное пораже­ние за другим (Порт-Артур, Мукден, Цусима и пр.), сопровождавшиеся огромными потерями — из-за неспо­собности командования организовать сопротивление заведомо более слабой японской армии. Это было следстви­ем бездарности русских военачальников, которых, в свою очередь, на­значало не менее бездарное Царское правительство.

• Оборона Порт-Артура не мо­жет считаться поражением в полном смысле этого слова. И дело даже не только в числе потерь, которых у японцев больше. Главное в том, что крепость сумела выполнить главную задачу — сорвать блицкриг японской армии. Неслучайно командующий осадой Порт-Артура Ноги Марэсукэ по итогам своей победы решил покон­чить жизнь самоубийством. Импера­тор запретил ему его делать, но после смерти микадо Ноги все-таки совер­шил сеппуку.

Для тех, кто верит версии о «по­зорно и бездарно» проигранном Мукденском сражении, процитирую вид­ного историка, профессора Сюмпэя Окамрто: «Битва была жестокой, она окончилась 10 марта победой Японии. Но это была крайне неуверенная побе­да, так как потери Японии достигли 72 008 человек. Российские войска отсту­пили на север, «сохраняя порядок», и начали готовиться к наступлению».

Если говорить о чисто военных итогах, лучше всего вновь сослаться на мнение Сюмпэя Окамото, который так оценил положение в конце войны, уже после Мукдена и Цусимы: «Оче­видно, что военные перспективы Японии были безотрадными. На тот момент армия России была в три раза сильнее японской. В то время как японская армия управлялась в основ­ном офицерами запаса, так как большинство кадровых офицеров было убито или ранено, российская армия в основном состояла из первокласс­ных военных, недавно прибывших из Европы».

То есть в результате «бесконечных позорных поражений» наша армия к моменту мирных переговоров была значительно сильнее японской, а у японцев для продолжения войны не хватало ни средств, ни солдат.

Первое предложение заключить мир последовало от японцев еще в 1904 году. И лишь разворачивающиеся в стране революционные события вы­нудили Императора Николая II пойти на мировую, которая никоим образом не являлась следствием военного по­ражения. Нашу победу сорвали люди, развернувшие в России террористиче­скую войну под названием «револю­ция 1905 года», те, кто уже тогда меч­тал об изменении государственного строя в России и прилагал к этому все возможные усилия.

• Несколько слов о позиции наших «западных партнеров» во время вой­ны и их роли в ее печачьных для России итогах.

• Разумеется, не Япония победила Россию. Не будь за ее спиной Велико­британии и США у японцев не было бы ни единого шанса. Это, кстати, прекрасно понимали и в России.

Всю войну в Японию шли постав­ки угля из Британии, там же закупа­лись боевые корабли, экспорт оружия из США, начавшийся еще до войны, резко увеличился в 1905 году. Возни­кает вопрос, на какие деньги японцы совершили милитаризационный ры­вок? В основном на американские и английские, именно США и Британия предоставили Японии соответствую­щие кредиты. В целом же иностран­ными займами Япония покрыла 40% своих военных расходов.

И это не говоря о поставках («не­официальных», естественно) оружия революционерам, развязавшим тер­рористическую войну по всей стране, в том числе — какая странность — ак­куратно вдоль Транссиба, по которо­му шли подкрепления и снабжение Русской армии.

Проведите параллель с участием СССР в афганской войне. Без помо­щи иностранных государств моджа­хеды не представляли собой никакой военной силы.

• Что вы думаете о позиции «про­свещенного общества» России по Русско-японской войне, а также о влиянии революции на военную кампанию и ее исход?

— Террористическая война 1905 года, а я настаиваю именно на такой формулировке, и стала решающей причиной, по которой Петербург по­шел на заключение мирного договора. Не пресловутые поражения на фронте привели к «взрыву возмущения в на­роде», а именно действия по дестабилизации тыла сорвали нашу победу.

Что касается позиции ряда пред­ставителей просвещенного общества, то она поражает своей безответствен­ностью и непроходимой глупостью. В дальнейшем, эта глупость и безот­ветственность лишь увеличились, и в результате событий 1917 года вся эта «общественность» была сметена именно теми процессами, которые она так приветствовала, всячески способ­ствуя их активизации.

• Либеральная и революционная историография традиционно воз­лагает ответственность за итоги войны и условия Портсмутского мира на «реакционное Царское правитель­ство» и лично Николая II. Насколько это справедливо?

• Не надо путать правительство, переговорщиков и царя. Это не одно и то же.

До сих пор бытует мнение, что удар по престижу Царской власти был бы еще сильнее, если бы не умелая дипломатия Витте, который отстоял для России половину Сахалина. Од­нако обнародованная переписка Витте с Николаем II во время переговоров показывает, кто на самом деле добил­ся сравнительно почетных условий. Цитирую по книге В.В. Глушкова и К.Е. Черевко «Русско-японская война 1904-1905 гг. в документах внешнепо­литического ведомства России: факты и комментарии» (М., 2006).

Телеграмма Витте в МИД 4 ав­густа 1905 года: «В Америке…что касается Сахалина, то, по-видимому общественное мнение склонно при­знавать, что раз мы имели несчастье потерять Сахалин и он, фактически, в руках японцев, то Япония имеет право на извлечение из этого факта соответ­ствующей выгоды, и что Японии труд­но будет отказаться от того, что при­обретено успехами ее флота…».

Телеграмма Витте в МИД 5 авгу­ста 1905 года: «…японцы ранее нас имели некоторые права собственно­сти на Сахалин… Сахалин — в руках японцев, и я не вижу возможности, по крайней мере в ближайшие десятиле­тия, его отобрать».

В тот же день, Витте направляет в МИД еще одну телеграмму, в которой говорится: «По нашему мнению, было бы удобно отдать весь Сахалин…».

Ясно, что именно Витте недвус­мысленно настаивает на полной сдаче Сахалина.

Отметим, что граф Ламздорф представил телеграммы Витте пред­седателю Комитета государственной обороны Великому Князю Николаю Николаевичу и трем министрам (мор­ской, военный, финансов). Их ре­шение: считать требование японцев неприемлемыми. А что же Николай II? Какой была его реакция видно из телеграммы Витте от 6 августа 1905 г. «Ввиду резолюции Государя на моей телеграмме [«Сказано было — ни пяди земли…»]… считаю, что дальнейшие переговоры будут совершенно бес­полезны…».

Николай II более чем ясно обозна­чил свою позицию, не Витте в борьбе за интересы Японии остается непоко­лебимым. Вот очередная телеграмма от него в МИД: «…нельзя отвергать и уступку Сахалина, и возвращение во­енных расходов».

Болтовня Витте в расчет не при­нимается, и переговоры прекращают­ся: «Его Императорское Величество не изволил согласиться на сделанные Японией предложения», пишет Витте, но не унывает и вновь настаивает на сдаче Сахалина.

Телеграмма Витте в МИД 10 авгу­ста 1905 года: «Если бы мы категори­чески отказались от уплаты военного вознаграждения…, за исключением уплаты за военнопленных, но приняли бы во внимание фактическое положе­ние дела относительно Сахалина, то тогда, в случае отказа Японии — что, по моему мнению, представляется почти несомненным — мы останемся правы в глазах общественного мнения».

Между тем, во время переговоров с Россией состоялось собрание пред­ставителей высшей власти Японии. Присутствовали Император, гэнро, представители кабинета и высшие во­енные чины. Военный министр Тэраути тогда заявил, что война не может больше продолжаться, поскольку не хватает офицеров. Министр финансов Соне сообщил, что продолжать войну невозможно, потому что на это нет де­нег, его поддержали другие участники заседания. Глава штаба армии Ямагата сказал, что единственный выход — это заключение мира. Общий вывод засе­дания: Японии необходим мир.

В итоге, именно твердая позиция Царя заставила японцев пойти на уступки, и Россия сохранила полови­ну острова. Условия мирного догово­ра могли быть куда мягче для нашей страны, но революционеры готовили на лето 1905 года крупное восстание в Санкт-Петербурге, и пространство для маневра у Николая II практически не осталось. Под угрозой боевых дей­ствий в столице, забастовок на Транс­сибирской магистрали и прочих уда­ров в спину, Россия подписала в конце концов договор с Японией.

Напечатано: Монархистъ. – Санкт-Петербург. – 2015. — № 89. – С.С. 1-3.