К весне 1818 года штаб генерала Ермолова, проконсула Кавказа был завален донесениями о кровавых бесчинствах творимых чеченцами на казачьих землях. Масштабы набегов приобретали все более угрожающий характер, заместитель Ермолова даже приказал снять все посты по Тереку, ввиду их бесполезности и опасности быть вырезанными самим. Ситуация была плачевной, жители станиц боялись выйти за ворота, между станицами передвигались в сопровождении воинского разъезда, один раз в день и то только после предварительного осмотра дороги. Чеченцы нападали внезапно из волчьих засад, устраивали резню, угоняли скот, хватали женщин и детей, разрушали и сжигали станицы и села. Такое положение дел требовало определенных решений и действий, и они не заставили себя долго ждать.

Ермолов решил действовать жестко, он понимал, что так называемые «мирные чеченцы» живущие в ближайших околотеречных аулах являются главными поставщиками сведений о передвижениях российских войск. Именно в этих «мирных» аулах разбойники устраивали свои базы, готовились к набегам и сюда же привозили награбленное и пленных.

Доложив наверх о положении дел и о творимых кровавых нападениях, утвердив свой план «умиротворения» с императором Александром I, проконсул приступил к действиям. К жителям аулов были предъявлены жесткие требования, в частности в обращениях к чеченцам было сказано: «В случае воровства, аулы обязаны выдать вора. Если скроется вор, то выдать его семью. Если, жители села дадут возможность и семье преступника совершить побег, то обязаны выдать ближайших его родственников. Если не будут выданы родственники – селения ваши будут разрушены и сожжены, семьи распроданы в горы, пленные повешены». Также проконсул вызвал к себе старейшин аулов и объявил им, что если хоть один отряд бандитского зверья будет пропущен через их земли, все население их сел будет загнано в горы, где их истребит моровая язва и голод, все взятые в плен будут повешены: «Лучше от Терека до Сунжи оставлю выжженные, пустынные степи, нежели в тылу российских укреплений потерплю грабежи и разбои. Выбирайте любое – покорность или истребление ужасное», – сказал им в заключении генерал.

Далее следуя намеченному плану войска были переправлены за Терек и 10 июня 1818 года была торжественно заложена шестибастионная цитадель, получившая говорящее имя Грозный.

Следующей целью Ермоловского плана умиротворения была очистка прилегающей к Тереку территории от враждебного населения. Зная менталитет местных, проконсул понимал, что мирной эвакуации не получится, добиться этого можно только принудительно «примером ужаса». Для проведения показательной карательной акции был выбран аул Дады-юрт, бандитский притон всех окрестных абреков.

15 сентября 1819 года, на рассвете российские войска под командованием походного атамана генерала Сысоева расположились близ Дады-юрта. Отряд атамана состоял из 5-ти рот Кабардинских пехотинцев, роты Троицкого полка, 700 казаков и пяти орудий. Жителям аула был предъявлен ультиматум, было предложено добровольно покинуть селение и уйти за Сунжу.

Но жители посчитав ультиматум пустой угрозой отвергли его и приготовились к обороне селения. Начался отчаянный, кровопролитный бой, одно из первых жестоких сражений российских войск на Кавказе.

Каждый двор в ауле был обнесен каменным забором, который приходилось расстреливать из пушек, перетаскивая орудия на руках к каждому дому под ураганным огнем чеченцев, стрелявших почти в упор. В проделанные пушками бреши бросались бойцы и начиналась жестокая и кровавая рукопашная схватка. Cолдатам отступать было некуда, чеченцы бились за свои семьи. Отчаянное ожесточение нарастало с каждой секундой кровопролитного боя, но напор русского войска остановить было нельзя. Чеченцы, поняв, что аул им не отстоять, на глазах нападающих закалывали жен и детей и

бросались в бой. Потери с обеих сторон быстро росли, в бой вступили спешившиеся казаки. Штурм села продолжался несколько часов и закончился только после полного поголовного истребления всех защитников села.

Из живых жителей Дады-юрта осталось только 140 женщин и детей, и несколько тяжелораненых мужчин. Аул был сожжен и разрушен огнем артиллерии полностью. Общие потери русских войск составили четверть от своего первоначального состава, был ранен и сам генерал Сысоев.

Уничтожение Дады-юрта заставило жителей остальных аулов отправить свои семьи в горы. И уже следующее селение Исти-Су было взято русскими войсками всего за тридцать минут, без особого сопротивления в штыковой атаке. Только в мечети аула произошла ожесточенная схватка с группой религиозных фанатиков отказавшихся сдаться, все они были убиты в штыковом бою. Далее без особых проблем были взяты села Наин-Берды и Аллаяр-аул, а вот следующий аул Хош-Гельды встретил Ермолова хлебом-солью и был прощен. Оставшиеся села были покинуты местными. Разбои и грабежи временно прекратились.

Такое жестокое отношение российского проконсула к чеченским аулам повлекло взрыв ярости и распространение мюридизма на всей территории Северного Кавказа. Но надо понимать, что такие действия Ермолова основывались не на варварском отношении к чеченцам, а на горьком опыте переговорных процессов, задабривания горцев, которые ни разу не привели к конструктивным результатам. Хотя и такая практика кровавых зачисток не дала значимых результатов в установлении добрососедских отношений.

После отставки проконсула Ермолова его преемниками было опробовано еще много приемов, способов и средств для установления мира на Кавказе. Но даже несторонникам Ермоловских методов снова и снова приходилась обращаться к ним, используя наследие генерала для усмирения диких горцев.

http://topwar.ru/2757-general-ermolov-znal-kak-usmirit-abrekov.html

****

 

КАЗАКИ И ЧЕЧЕНЦЫ

 

Надо прямо сказать, сторожевая служба в казачьих станицах не всегда была на высоте. Поддерживать ее на должном уровне было весьма трудно, поскольку длительное напряжение казаков в ходе несения службы на постах и пикетах автоматически вело к ослаблению бдительности. Именно этим каждый раз умело пользовались чеченцы, настоящие мастера волчьих засад. По признанию современников и очевидцев, внезапные нападения были излюбленным тактическим приемом горцев. Используя малейшие упущения станичников в сторожевой службе, чеченцы вырастали словно из-под земли – мгновенно устраивали в селах резню, хватали женщин и детей, отгоняли на свою территорию скот, грабили казачьи станицы. Что было нельзя унести с собой – то горцы разрушали и сжигали.

Для тревоги в станицах, отмечают исследователи жизни казачества (Попко, “Терские казаки”), “…не было урочного часа ни днем, ни ночью; она прерывала всякую работу, прерывала горе и радость, плач и песню, пир и ссору, приятельскую беседу и праздничную молитву в церкви. Лишь только на ближайшем посту вспыхнет, бывало, маяк, раздастся зловещий крик “чеченцы!” – как в станице тотчас ударят в набат, гулко грохнет с вала вестовая пушка, и не одна казачка дрожащею рукою творит крестное знамение о дорогом существе, которого, может быть, более уже не увидит…”.

Ермолову прежде всего требовалось защитить интересы русских людей, которые, находясь рядом со столь опасными соседями, ежедневно подвергались риску быть убитыми, разоренными или взятыми в плен, чтобы появиться затем в качестве рабов на невольничьих рынках Востока. Главное зло, по мнению проконсула Кавказа, составляли так называемые мирные чеченцы, проживающие в надтеречных аулах. Население их формально демонстрировало признаки внешней покорности российским властям. Однако именно в этих селах был, по свидетельствам летописцев Большой Кавказской войны, притон для всевозможных бандгрупп. Лучшими наблюдателями за российскими войсками и проводниками являлись сами же “мирные” чеченцы.

Перед набегами в “мирных” надтеречных аулах концентрировались отряды разбойников, и сюда же они возвращались с награбленным имуществом и пленными после очередных вылазок. “Беспрестанно изобличаются они, – доносил наверх Ермолов, – в воровстве, в нападениях и увлечении в плен людей наших. Нет спокойствия и безопасности. Они смеются легковерию нашему к их ручательствам и клятвам, а мы не перестаем верить тем, у кого нет ничего священного в мире… С нетерпением, – подчеркивает Алексей Петрович в своих записках, – ожидал я времени, чтобы истребить это гнездо гнуснейших злодеев. Сего требует строгая справедливость и слезы жителей, между которыми редкие семейства не оплакивают или убийства, или разорения”. “В случае воровства на линии, – писал проконсул Кавказа в своих обращениях к чеченцам, – селения обязаны выдать вора. Если скроется вор, то выдать его семейство. Если, по прежнему обыкновению, жители осмелятся дать и самому семейству преступника способ к побегу, то обязаны выдать ближайших его родственников. Если не будут выданы родственники – аулы ваши будут разрушены, семейства распроданы в горы, аманаты (заложники) повешены”. “Лучше от Терека до Сунжи оставлю пустынные степи, – угрожал чеченцам Ермолов, – нежели в тылу укреплений наших потерплю разбои”.

Источник: http://vk.com/komandirovki_v_chechnu

Размещено: Сайт Имперского Казачьего Союза. – Режим доступа: http://iks2010.org/?p=40978 (дата обращения 30.11.2013).